11 ноября Госдума во втором чтении приняла законопроект, который повышает лимит накоплений Фонда национального благосостояния (ФНБ) с 7% до 10%. Это порог, сверх которого средства Фонда могут быть проинвестированы в экономику. Кроме того, был установлен лимит на расходование средств в размере 2,5 трлн. руб. в течение ближайших трех лет. То есть власти снова предпочитают накапливать, а не наращивать инвестиции в развитие экономики. В обычные времена такая тактика выглядела глупой, но сегодня мир живёт в экстраординарных условиях, и, возможно, упомянутое решение рационально. О причинах и последствиях корреспондент «Свободной прессы» Мария Безчастная побеседовала с директором Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгием Остапковичем.
«Предлагается повысить порог, при превышении которого ликвидной части ФНБ можно инвестировать средства в проекты, то есть в корпоративные ценные бумаги. Сейчас этот порог 7%, предлагается его повысить до 10% с тем, чтобы позволить увеличить ликвидную часть фонда на случай неблагоприятного изменения ценовой конъюнктуры, и одновременно с этим установить в абсолютных размерах допустимый объем использования средств ФНБ в размере 2,5 трлн рублей на три года для реализации финансирования самоокупаемых проектов», — сказал депутатам замминистра финансов Алексей Лавров, представляя документ в парламенте.
С учетом прогноза объема ВВП на 2022−2024 годы (133,33 трлн рублей, 141,88 трлн рублей и 151,51 трлн рублей, соответственно), объем, ниже которого не будет опускаться ФНБ, составит 13,3 трлн. руб, 14,1 трлн. руб и 15,1 трлн. руб. соответственно.
Сейчас объем средств в Фонде национального благосостояния превышает 10% от ВВП. В прошлом году экономика России равнялась 106,6 трлн. руб. ФНБ на 1 ноября 2021 года составлял 13,9 трлн. руб. Примечательно, что объем средств с прошлого года вырос почти на 100% (с 7,7 триллионов), и это несмотря на кризис из-за пандемии коронавируса.
Причина как в снижении курса рубля, так и в резком росте цен на энергоносители. Цена отсечения, после которой доходы от продажи нефти поступают в ФНБ, в этом году установлена на уровне 43,4 доллара за баррель. Между тем, 11 ноября цены за баррель российской Urals составляли почти 81 доллар. Среднегодовая цена составила 67,5 долларов.
Почему правительство не тратит эти средства на вложения в экономику или поддержку населения, а продолжает их накапливать (даже несмотря на профицит бюджета), ставит в тупик многих экономистов.
Директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович предполагает, что причина может быть как в том, что власть готовится к новому финансово-экономическому кризису и падению цен на ресурсы, а поэтому хочет создать подушку безопасности побольше, так и в отсутствии идей и проектов, в которые можно было бы вложить деньги.
— Видимо, правительство хочет получить полную гарантию от возможных экономических проблем и встрясок. Причем их волнуют не столько политические реалии, сколько турбулентность на сырьевом рынке. Мы видим, как активно продвигается повестка по декарбонизации, то есть отказа от реального сырья, нефти и газа.
Если цены рухнут, как 4−5 лет назад, до 20−30 долларов за баррель, это станет серьезной проблемой, которая потребует огромных резервов. Возможно, нежелание тратить ФНБ объясняется именно опасениями будущего сырьевого кризиса. Потому что в остальном у нас все относительно в порядке и непонятно, зачем нужны резервы в объеме 10% от ВВП.
С другой стороны, не думаю, что повышение этой планки совсем уж заморозит трату средств из ФНБ. Уже сегодня объем средств Фонда вплотную подошел к 14 триллионам (правда, это ликвидные и неликвидные средства), то есть намного превысил показатель в 10%. Даже с условием повышения барьера мы все равно можем тратить средства ФНБ.
Кроме того, не нужно забывать, что на ближайшие три года у нас планируется профицит бюджета, а, значит, роль ФНБ минимизируется. Он нужен «на всякий случай», а также на прорывные, инфраструктурные, крупные проекты.
Но это должны быть проекты, которые могут создать не просто рост, а развитие ВВП. Это вложения, в первую очередь связанные с человеческим капиталом, то есть инвестиции в знания, науку, здравоохранение. Если человек станет компетентным и здоровым, он и сам поднимет экономику. Но в последнее время доля этих вложений у нас, мягко говоря, отстает от цивилизованных экономик.
Может быть, здесь планируется прорыв. Правда, ни в каких документах я об этом не читал, но риторические заявления о вложениях в человеческий капитал проходят. На сегодняшний день это одна из главных наших проблем. Нам нужно не столько строить мосты и другие крупные объекты, а вкладывать деньги в человека, чтобы у нас был не просто рост экономики, а ее развитие. Это два совершенно разных явления.
«СП»: — Почему бы не вкладывать эти средства в трансформацию экономики, хотя бы с учетом той же декарбонизации, вместо того, чтобы откладывать их на «черный день»?
— Сейчас не совсем правильный момент для этого. Мы переживаем форс-мажорный год — пандемическую атаку и всемирную самоизоляцию. В такие периоды, как правило, прорывных явлений экономики всего мира не делают. Для этого нужно более-менее спокойная обстановка.
Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов, что после 2008−2009 годов еще не было всемирного финансово-экономического кризиса. А как говорит история и теория, эти волны происходят раз в 8−12 лет. То есть следующий виток должен последовать как раз в 2021—2023 годах.
«СП»: — Кризис неизбежен?
— Нельзя сказать, что это предрешенный вопрос. Но у многих экспертов складывается мнение, что через год-два может наступить очередной кризис. Мировая экономика развивается циклично, и новый финансовый кризис обязательно будет, к гадалке не ходи, но когда именно — не знает никто.
Во время пандемии образовали огромные пузыри, когда на рынок в мире вылетело порядка 15 триллионов долларов. Все страны запустили печатные станки и напечатали массу эмиссионных денег, чтобы помочь людям и бизнесу выйти из кризиса. Но теперь эти деньги в виде пузырей бродят по миру. Такого всплеска инфляции на все активы от продовольствия до металлов не было уже давно. ФАО таких темпов роста цен на еду не наблюдала последние 20 лет, в США не было такой инфляции с 70-х годов, у нас она подбирается к 10%. Деньги напечатали, а товаров и услуг под них нет.
Зато процветает банковская система. У нас банки в прошлом году вышли на прибыль в 1,6 триллионов, в этом — на 2 триллиона. То есть экономика стагнирует, а банки процветают. Долго так продолжаться не может, поэтому года через 2−3 эти пузыри могут взорваться и начнется мировой финансовый кризис. В 2009 году мы упали на 7,8% ВВП. Если будет нечто подобное, понадобится ФНБ, который позволит людям пройти этот период практически незаметно. Именно люди должны быть основными бенефициарами роста и падения экономики.
Это сценарий сейчас серьезно обсуждают в США и Китае, откуда и может прийти кризис. Тогда нам понадобятся эти деньги, тем более, что рухнут и цены на сырье, а, с учетом того, что у нас больше 80% экспорта — это сырье, для нас это будет особенно тяжело.
Других логичных объяснений такому накоплению ресурсов у меня нет. Возможно, дело и в том, что у нас просто нет прорывных проектов, и как только они появятся, на них начнут выделять средства из ФНБ. Но это должен быть проект, который будет иметь мультипликативный эффект, повышать качество и уровень жизни.
