«Она пилит и пилит, пилит и пилит…
Мужья не чувствуют тыла, когда их подпиливают сзади, и это
вызывает у них мотивацию пойти на фронт.
Когда возникает такое желание — ну, уважаемые наши женщины,
любите наших мужчин.
Это будет страшно, когда из-за этого люди уходят на фронт. Я
желаю всем быть живыми и здоровыми, но я желаю донести, что у нас сейчас такое
время, такое время серьезное, что вы должны ваших мужчин оберегать.
Как в быту оберегать, когда он с работы приходит уставший,
так и морально, давать ему понять, что он нужен, что он любим и что его ждут».
К женщинам России обращается мэр
Воркуты Ярослав Шапошников. И посыл у высказывания, конечно, правильный.
Человечный посыл. Женщины, любите мужчин! Подписываюсь.
Но интересны ведь еще и мотивы, побудившие чиновника из
вымирающего города (а у Воркуты дела так себе), погрузиться в бездны семейной
психологии.
Мне кажется, причина
проста: в происходящем наметился острый дефицит смыслов. Причем именно для тех,
кто происходящее поддерживает — из идейных ли соображений или по долгу службы
(замечу в скобках, что мэр Воркуты, который едва ли является непримиримым
оппозиционером, в целом в походе добровольца на фронт ничего хорошего не видит
и не героизмом восхищается, а ищет объяснения для чужой беды).
Чем глубже государство втягивает страну в спецоперацию (именно
так можно описать процесс «частичной мобилизации», например) — тем меньше
внимания уделяется смыслам. Что мы знали о целях и задачах СВО 24 февраля? Что
это «демилитаризация», «денацификация», «защита людей Донбасса» и еще — вторым,
переходя на поварской жаргон, курсом — «недопущение расширения НАТО». Что знаем
сейчас? Что «цели будут достигнуты». Когда? Вопрос на пятнадцать суток
административного ареста. Какие? А это уже вопрос на три года тюрьмы.
Великий вождь в меру сил пытается, впрочем, креативить.
Вспомним эпохальную
пятничную речь: «Я сейчас хочу вернуться к тому, что сказал, хочу
обратиться и ко всем гражданам страны — не только к тем коллегам, которые в
зале находятся, — ко всем гражданам России: разве мы хотим, чтобы у нас, здесь,
в нашей стране, в России, вместо мамы и папы был «родитель номер один», «номер
два», «номер три» — совсем спятили уже там? Разве мы хотим, чтобы в наших
школах с начальных классов детям навязывали извращения, которые ведут к
деградации и вымиранию? Чтобы им вдалбливали, что кроме женщин и мужчин якобы
существуют еще некие гендеры, и предлагали сделать операцию по смене пола?»
