Цей матеріал також доступний українською
Фото: группа Ukraine Economic Outlook
Как Украина борется с последствиями коронакризиса, целесообразно ли увеличивать государственные расходы в период рецессии, а также об эффективности масштабных инвестиций в инфраструктуру — говорим с Михаилом Кухаром, старшим экономистом Ukraine Economic Outlook.
Михаил, экономисты часто оперируют термином «мультипликатор ВВП». Можете кратко прояснить, что он означает?
Мультипликатор — это коэффициент, с помощью которого вы можете посчитать, с какой скоростью у вас растет количество денег в обороте или с какой скоростью они вращаются в экономике. Он полезен, например, при анализе государственных расходов. Когда нам нужно увидеть — где инвестиции дадут новые точки роста для экономики страны, а где — будут неэффективными.
Фактически, мультипликатор показывает, сколько 1 гривна, вложенная в строительство дорог, медицину, сокращение налогов, сельское хозяйство и т. д., еще дополнительно приносит добавленной стоимости в смежных отраслях. Так, например, мультипликатор Большого строительства, который мы вычислили в нашем исследовании «Антикризисные меры 2020 года», составляет 2,05. https://www.ukraine-economic-outlook.com/researches
Простыми словами, государство инвестирует в дороги или мосты 1 гривну — ВВП страны растет за счет смежных отраслей уже на 2 гривны и 5 копеек.
В исследовании Вы говорите о том, что государственные расходы в период рецессии экономики имеют больший мультипликатор, чем в период восстановления. Что позволяет делать подобные выводы?
За последние 10 лет вышло много научных работ, посвященных этой теме. В англосаксонском мире наиболее основательнім сегодня является труд ученых Алана Авербаха и Юрия Городниченко. В этой работе приведена таблица доказанных закономерностей относительно разных значений мультипликатора ВВП при различных типах расходов и на разных этапах экономического цикла. Сейчас это уже доказанная мировая научная база — от нее мы и отталкивались в своих расчетах.
Общий вывод у подавляющего большинства ученых одинаков — государственные расходы эффективнее в период рецессии экономики, чем в период восстановления.
В 2020 году украинская экономика, как и мировая (за исключением Азии), находилась в состоянии глубокого спада. Мы все наблюдали, как сворачивалось частное потребление, поэтому поддержать экономику расширением государственного спроса — было разумным и правильным инструментом. Это описано в учебниках по макроэкономике.
То есть это касается и Большого строительства?
Совершенно точно. В работе Авербаха и Городниченко как раз речь идет и об инфраструктурной отрасли. По результатам их исследования, мультипликатор для сферы строительства в период рецессии достигает показателя 3,4. У Большого строительства он меньше только из-за высокой составляющей импорта при строительстве дорог.
В целом же, при средней продолжительности жизненного цикла дороги в 10−15 лет, положительное влияние от Большого строительства на экономику будет сохраняться аналогичный промежуток времени. То есть речь идет о долгосрочном компенсаторе: как в антикризисных расходах, так и в дальнейшем вкладе в экономический рост.
Вернемся немного к началу. Расскажите, почему Вы заинтересовались темой Большого строительства в контексте борьбы с коронакризисом?
Мы не интересовались «Большим строительством». Как я уже сказал, мы готовили исследования с анализом мероприятий, которые осуществлял мир в 2020 году, чтобы преодолеть кризис. В том числе речь идет о мерах, которые приняла или не приняла Украины. Чтобы подсказать правительству, что можно догнать в следующем году.
Еще в начале локдауна, в апреле 2020 года, наша группа Ukraine Economic Outlook писала о мерах, с помощью которых в мире борются с коронакризисом все индустриально развитые страны. В том числе исходя из рекомендаций МВФ. Тогда было много политических манипуляций по поводу того, что позволяет или не позволяет работы МВФ Украине.
Почему Вы считаете, что это были манипуляции?
Потому что с марта прошлого года позиция фонда была неизменна. В их рекомендациях говорится о четырех основных мероприятиях:
- налоговые каникулы и снижение налогов для бизнеса;
- кредитные каникулы для населения и бизнеса;
- безусловные, по упрощенной процедуре выплаты временно вынужденно безработным;
- увеличение государственных инвестиций в инфраструктуру.
По первым трем направлениям мы, к сожалению, не сделали почти ничего, а вот четвертый — даже перевыполнили. Ясно, что нам пришлось углубиться в анализ «Большого строительства».
Сейчас часто говорят о том, что, обновляя сеть дорог, Украина хочет повторить экономический рывок США в ХХ веке. В частности, вспоминают о создании сети интерстейтов им. Эйзенхауэра. Насколько корректно сравнивать столь отдаленные во времени события?
Что в 20−30 годы прошлого столетия, во время великой депрессии в США, что в послевоенное время, когда в Европе реализовывали план Маршалла, государственные инвестиции в инфраструктуру давали положительные результаты. С позиции экономиста и эксперта могу сказать, что сравнивать эти события некорректно. Ведь структура экономики в те годы в США и современной Украины совершенно разная. И даже 20 лет назад экономика была другой.
Поэтому важно обращаться к самым актуальным экономических исследованиям. Это позволяет оперировать не догадками, а четкими эконометрическими закономерностями. Так мы понимаем, каких именно результатов ожидать от государственных инвестиций в настоящем. В частности, и в Украине.
Можем ли мы сейчас проводить параллели с кризисом 2009 года?
Всегда есть параллели с сопоставимыми периодами экономического цикла. Всего за свою новейшую историю Украины пережила три больших кризиса: первый — в 90-е годы, второй — в 2008—2009 годы и третий — это период 2014—2015, годы внешней военной интервенции со стороны России. А с 2016 года у нас началось быстрое восстановление, что было прервано коронавирусным кризисом мировой экономики в 2020 году.
Мы имеем прямые параллели относительно правильной или неправильной бюджетной политики, которая проводилась в 2009 и 2014−2015 годах. В целом выводы здесь не относятся вообще к строительству. Мы делали неправильно в 2009 году, когда закрывали глаза на то, что у нас, как правильно тогда говорил Виктор Пинзеник, просто исчезла треть доходов бюджета.
И взамен абсолютно всю ее закрывать внешним долгом было большой ошибкой, за которую мы расплачиваемся до сих пор. Тогда внешний долг Украины увеличился почти в 4 раза, с 12 до 40 млрд долларов за один календарный год. Такого прыжка долга не было ни до, ни после. Это была ошибка, так нельзя делать.
Если анализировать расходы в середине бюджета 2009 года, то мы не найдем там никаких аналогий, подобных Большому строительству. Вместе с тем в эпоху, которую мы «очень любим», которая называется «эпохой Януковича», тогда не важна была фамилия президента — страна должна была строить много инфраструктурных проектов в 2011 году перед Евро-2012. Это напрямую повлияло на темпы экономического роста.
То есть инфраструктурные объекты, построенные даже 10 лет назад, до сих пор оказывают позитивное влияние на экономику Украины?
Да — и это будет продолжаться в дальнейшем. Если посмотреть на объемы роста туризма из Европы в Киев с момента запуска новых терминалов в Борисполе в 2012 году, то это рост за десятилетие в разы.
Вы же можете вспомнить, сколько 10 лет назад, сидя в киевских кафе, вы слышали английского языка вокруг, и сколько мы его слышим сейчас. Количество иностранцев увеличивалось в Киеве и Львове ежегодно с 2012 по 2019 годы. Понятно, что если бы им было некуда прилететь, не было бы рейсов, то киевские рестораторы не получали бы этих денег. А так мы получили почти трехкратный рост поступлений от туризма за последние 8 лет.
Возвращаясь к кризису 2009 года. Тогда многие развитые страны боролись с последствиями кризиса именно с помощью инфраструктуры. Как мы уже отметили, в Украине этого не происходило. Мы только набирали внешний долг и «сжигали» бюджетные средства на текущих расходах.
А вот в 2020 году делали ровно обратное: в долг брали очень осторожно, можно было даже смелее, но тратились на вещи, которые смягчали падения. Правда, не прибегли к налоговым и кредитным каникулам, но, надеюсь, к следующему кризису через 8 лет мы выучим и этот урок. Однако инфраструктурные расходы сыграли свою существенную роль в смягчении падения экономики 2020 года.
Из Вашего исследования следует, что никто в мире сейчас не борется с коронакризисом чисто медициной. Почему?
На самом деле современная медицина — это сложная наукоемкая отрасль, в которой не на что тратить десятки миллиардов долларов в течение одного года. Здесь не нужно быть медиком. Все мы знаем перечень медицинских расходов, которые были сделаны западными странами и Украиной.
Это массовая закупка масок: по 1,5 млрд гривен их можно купить на всю страну на несколько лет вперед. Это аппараты ИВЛ: я не специалист, чтобы говорить, достаточно их купили или нет, но все мы слышали, что деньги на них были целый год. Если специалисты скажут, что их недостаточно, то, я считаю, что это исключительно недостаток менеджмента МЗ, не приобретшего эти аппараты. Та же проблема с кислородом.
Были расчеты, сколько стоило бы поставить не просто баллоны с кислородом, а кислородные станции на все больницы Украины без исключения. Я видел этот расчет, он сделан профессиональными бизнесменами медицины. Там все укладывалось в 2 млрд грн, а фонд — 64 млрд грн. На что еще тратить деньги, если стоит конкретная задача? Мне, как и всем гражданам Украины, жаль, что Минздрав не справился так, как мог, с этим кризисом в течение года. Даже не смог потратить деньги, которые парламент ему выделил.
По ковидфонду. Есть официальная позиция Укравтодора на получение доли из ковидфонда — там говорят, что агентству обещали еще в начале года 35 млрд грн из денег, которые Нафтогаз получил от Газпрома в Стокгольмском арбитраже. В медиа все подают это как кражу денег у больных. Как Вы оцениваете эту ситуацию?
Когда весной брали первую порцию на Большое строительство из этого антикризисного фонда, я был против этой идеи. Что мы видим сейчас?
Половина всех денег, которые были выделены на медицину, там и долежали до конца года. Я понимаю, что если они не были потрачены, то и деньги Укравтодора так и лежали бы в фонде.
А так они создали рабочие места и в целом смягчили падение экономики в течение всего года. Если бы не инфраструктурные проекты, то у нас падение ВВП было бы еще 11% в четвертом квартале вместо 3,7%.
Нас всех обманули политики: на самом деле не было никакого выбора между «дорогами» и «потребностями больных» — исключительно на медицину потрачено 3,2 млрд из 64 млрд гривен фонда. Остальные деньги пролежали там «мертвым грузом». Поэтому по итогам года очевидно можно сказать — хорошо, что хотя бы эти 20 миллиардов поработали на экономику.
