Среди стран, которые переходят от командно-административной системы к рыночной экономике, по такому критерию как путь перехода определились по крайней мере три группы стран. Этими путями были «шоковая терапия», эволюционный путь, или градуализм, и промежуточный путь. В научной литературе нет консенсуса относительно того, какой способ трансформации экономической системы является лучшим. Сторонники каждого из путей приводят свои аргументы в пользу определенной стратегии. Следует заметить, что основная дискуссия идет между сторонниками шоковой терапии и градуализма. Сторонников промежуточного пути трансформации достаточно немного: чаще всего его критикуют за неполные и запоздалые реформы.
Сторонниками «шоковой терапии» были ведущие представители западной экономической науки (А. Аслунд, М. Бруно, Дж. Сакс, Л. Саммерс, С. Фишер, А. Шляйфер) и ученые и чиновники из посткоммунистических стран (Л. Бальцерович (Польша), Е. Гайдар и А. Чубайс (Россия), Р. Клаус В. Длугой (Чехия), Л. Бокрош (Венгрия), М. Лаар и С. Каллас (Эстония), В. Пинзеник (Украина), Е. Репс (Латвия), которые настаивали на радикальных изменениях, осуществляемых очень быстро, в течение нескольких лет. Шоковая терапия получила свое название от программы стабилизации и либерализации, которую осуществляли в Польше с января 1990 года.
Среди исследователей нет единого мнения относительно того, какие страны использовали шоковую терапию как метод перехода к рыночной экономике. Так, по мнению американского исследователя Дж. Марангоса, шоковую терапию как способ перехода к рыночной экономике использовали Чехословакия (с 1 января 1991 года), Болгария (с 1 февраля 1991 года), Россия (с 2 февраля 1992 года), Албания (с июля 1992 года), Эстония (с сентября 1992 года) и Латвия (с 5 июня 1993 года).
Известный польский исследователь Гжегож Колодко считает, что этот способ перехода к рыночной экономике, кроме Польши, использовали с 1992 года Албания, Венгрия, Литва, Словакия, с 1993 года — Чехия, Эстония, Киргизия.
По мнению известного исследователя посткоммунистических стран А. Аслунда, шоковая терапия была проведена в Польше, Чешской республике, Венгрии, Латвии, России, а радикальные преобразования воплощались в жизнь в Эстонии и Грузии (до гражданской войны).
По мнению украинских исследователей, шоковую терапию внедряли в Польше, Чехии, Болгарии, Румынии, Хорватии, бывшей ГДР, Эстонии, Латвии, России, Литве, Украине, Киргизии, Албании. Такие расхождения объясняются тем, что некоторые страны формально провозгласили проведение радикальных реформ. Во-вторых, не во всех странах реформаторы были последовательными в проведении рыночных реформ. В-третьих, в некоторых странах чередовались периоды очень быстрых реформ и определенные отклонения от них. В целом следует сказать, что когда говорят о шоковой терапии, то примерами радикальных реформ называют Польшу, Чехию, Словакию, Эстонию, Латвию и Литву.
Метод шоковой терапии предусматривал одновременное осуществление нескольких реформ, перечень которых ярко был выражен в программе, которую Джон Уильямсон назвал «Вашингтонским консенсусом». И хотя есть определенные различия между рекомендациями Вашингтонского консенсуса и программой шоковой терапии, абсолютное большинство исследователей используют их как синонимы.
Вашингтонский консенсус был разработан в конце 80-х — начале 90-х годов. несколькими институтами, которые базируются в г. Вашингтон и содержал рекомендации для обеспечения стабильности и достижения экономического роста. Эта методика была разработана для стран Латинской Америки, то есть для стран, которые уже имеют рыночную экономику, а не находятся в процессе перехода к ней. Принципы Вашингтонского консенсуса не были изначально предназначены для решения кризисных ситуаций в постсоциалистических странах, вставших на путь перехода к рыночной экономике.
Возникает вопрос: почему для стран с переходной экономикой были предложены именно такие рекомендации? Четкий ответ на этот вопрос дает Дж. Стиглиц: Вашингтонский консенсус сосредотачивается на первоочередных вопросах, устанавливает процедуры, которые можно легко скопировать и которые можно использовать независимо от точки зрения конкретных специалистов. Кроме того, Вашингтонский консенсус ограничивается формулировкой предпосылок, но не предлагает ответов на все важные вопросы, которые возникают в процессе его реализации.
Программа шоковой терапии также привлекала своей универсальностью. Считалось, что исторический опыт, наследие командной экономики, различия в культуре и обычаях людей не имеют существенного значения для успеха рыночных преобразований. «В принципе, по мнению А. Аслунда, задачи и инструменты макроэкономической стабилизации в России такие же, как и где-то в другом месте». Западные экономисты — сторонники шоковой терапии считали, что начальные социальные факторы не имеют существенного влияния на экономический рост в переходных экономиках, а следовательно, рекомендации Вашингтонского консенсуса можно использовать в любой стране.
Вашингтонский консенсус содержал четыре широкие аналитические категории, которые были тесно взаимосвязанными:
1) внутренняя и внешняя макроэкономическая стабилизация;
2) переход к конкурентным рыночным отношениям и реформа цен;
3) реформа и структурная перестройка предприятий через приватизацию и развитие частного сектора;
4) изменение экономической роли государства.
Модель шоковой терапии подчеркивает взаимозависимость экономических процессов, поэтому частичные изменения не могут быть успешными, а следовательно, ввести рыночные реформы можно только одновременно. Рыночные преобразования невозможно проводить поочередно, то есть, «невозможно перепрыгнуть пропасть в два прыжка». Адепты шоковой терапии приводили несколько аргументов в пользу быстрых реформ. Во-первых, быстрые реформы повышают стимулы для перераспределения ресурсов. Во-вторых, быстрые реформы гарантируют лучшую координацию при их внедрении. В-третьих, они помогают получить большую поддержку населения. В-четвертых, быстрые реформы препятствуют мобилизации оппозиционных сил, которые могут блокировать реформы.
По мнению адептов шоковой терапии, макроэкономическая стабилизация как предпосылка структурных реформ должна предшествовать или проводиться одновременно с реформой цен и торговли. Введение микроэкономической либерализации без макроэкономической стабилизации означало бы «шок без терапии». Поэтому макроэкономические и микроэкономические реформы должны происходить одновременно. Образно говоря, «когда дом охвачен огнем, вы не говорите пожарным качать воду медленно» (Аслунд); «Горькую пилюлю легче проглотить сейчас, чем растягивать на несколько раз» (Бальцерович). Главными факторами успешности реформ считали скорость и последовательность в их осуществлении. Целью переходных экономик в политической сфере провозглашали — как можно быстрое установление демократического правления.
Макроэкономическая стабилизация предусматривала проведение стабилизационной программы для снижения уровня инфляции и достижения баланса текущих платежей и стабилизации обменного курса. Достижения незначительного уровня инфляции рассматривали как необходимое условие, что автоматически обеспечит низкие процентные ставки и создаст необходимый макроэкономический климат для притока инвестиций. Высокие темпы инфляции очень нежелательны и сторонники шоковой терапии рассматривали ее как серьезную проблему переходных экономик. Инфляция искажает экономическую функцию цен и оказывает негативное влияние на экономический рост. По мнению А. Аслунда, «чем выше инфляция и более нерешительными являются реформы, тем больше будет спад производства».
Сторонники шоковой терапии считали, что для осуществления реформ необходимо ликвидировать государственные субсидии, которые являются дестабилизирующими, поскольку приводят к росту темпов инфляции и увеличению дефицита государственного бюджета. Поэтому для уменьшения темпов инфляции очень важно уменьшить роль правительства в экономике, а любое регулирование цен является нежелательным, поскольку нарушает действие рыночного механизма.
