Бондаренко: Отберите орден у Бандеры!

Изучению истории украинского национально-освободительного движения я посвятил не один год. Причём изучению скрупулёзному, пытаясь подойти к вопросу максимально объективно. В своё время – ещё в бытность научным сотрудником Львовского отделения Института украинской археографии и источниковедения имени М.Грушевского НАН Украины – я работал над темой «Национально-освободительное движение 20 – 50-х годов ХХ века в Украине и провозглашение Украинского Государства 30 июня 1941 года». В 1997 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Деятельность Организации Украинских Националистов накануне и во время Второй мировой войны: военный и политический аспекты». Это была одна из первых в независимой Украине научных работ, посвящённых изучению деятельности ОУН. Архивы, периодика, мемуары, встречи с живыми свидетелями эпохи – всё это формировало мою позицию по данному вопросу.

Наверное, поэтому в данной статье я попытаюсь выступить и в роли историка, и в роли политического эксперта – поскольку решение Виктора Андреевича Ющенко вручить звание Герой Украины Степану Андреевичу Бандере требует именно историко-политологического подхода.

Степан Бандера – личность довольно неоднозначная, в его восприятии общественностью существует больше мифов, чем правды. Что можно сказать точно: он, несомненно, был патриотом Украины и человеком с непомерными лидерскими амбициями. Он не был гениальным теоретиком, не был гениальным стратегом. Сборник его произведений «Перспективи Української революції» позволяет говорить о нём как о довольно поверхностном аналитике (куда большей глубиной осмысления происходящих в мире событий обладали соратники Бандеры Ярослав Стецько или Степан Ленкавский). Бандера не руководил национально-освободительным движением – разве что номинально (фактически ему достались лавры Дмитрия Клячкивского и Романа Шухевича – сам Бандера осуществлял идейное руководство – не более). Как лидер организации он был нетерпим к внутренней демократии и к дискуссиям, что приводило к частым конфликтам.

Но Бандера благодаря многим факторам стал частью Мифа. У этого Мифа – три составных части.

Во-первых, это поведение Бандеры на Варшавском и Львовском процессах ОУН в середине 30-х годов. Это был самый громкий процесс против украинских боевиков (террористов) из ОУН, и благодаря этому процессу Бандера прославился.

Во-вторых, раскол ОУН в 1940 году и организация Степаном Бандерой качественно новой политической силы, способной на дерзкие шаги, агрессивной в своём поведении, с определённой долей цинизма. Несмотря на то, что сам Бандера всё время находился за рубежом и не принимал участия в основных акциях собственной политической силы (провозглашение Украинского Государства в 1941 году, создание УПА и т.д.), его имя использовалось как знамя, поскольку именно его политическая сила (бандеровцы) возглавили национально-освободительное движение.

В-третьих, это гибель Бандеры от рук агента КГБ Богдана Сташинского в 1959 году – величайшая глупость, которую мог придумать Комитет Госбезопасности, фактически превративший Бандеру в героя.

Для того, чтобы понять, благодаря каким механизмам маленький, лысоватый, непропорционально сложенный, закомплексованный, явно с некоторыми психическими девиациями молодой человек стал знаменем национально-освободительного движения, необходимо отдельное монографическое исследование. Сейчас же ограничимся несколькими выводами и оценками.

Степан Бандера – это особый тип революционера. В русской революционной традиции подобных революционеров называли «нечаевцами» — по имени Сергея Нечаева. Нечаевцы – это особо циничный тип революционных деятелей, требовавших безграничного централизма и повиновения, признававших культ силы и вождизм. «Наше дело – страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение», — говорилось в «Катехизисе революционера», написанном молодым Нечаевым. Убийство студента Иванова, отказавшегося повиноваться диктатуре Нечаева, всколыхнуло Россию. Но следом шёл Век двадцатый – век, клонировавший Нечаева в различных ипостасях. В том числе и в ипостаси Бандеры.

Некритично осмыслив учение Дмитрия Донцова, юный Бандера – как и многие его сверстники – воспринял догмат об «управляющей воле инициативного меньшинства», а также догмат «аморальности» (мол, революционеру негоже задумываться, морален или аморален его поступок – революция всё спишет). Донцов – этот гений деструкции, этот Мефистофель украинской интеллектуальной мысли – был в ту пору настоящим властителем дум молодёжи. Старшие товарищи из среды ОУН довольно осторожно относились к учению Донцова. Но молодежь считала его своим гуру! «Национализм» Донцова, вышедший – по стечению обстоятельств – в 1926 году (в один год с «Майн Кампф» Гитлера) стал настольной книгой и библией украинских революционеров.

Украинская военная организация – позже объединившаяся с несколькими небольшими группами и создавшая Организацию украинских националистов – отрицала демократию, видя в ней основной корень зла и причину разрушения Украинской Народной Республики в 1917 – 1921 годах. УВО ещё в самом начале своего становления – в 1921 году – заявляла устами одного из будущих деятелей националистического движения Владимира Мартынца, что будет исповедовать путь «революционного шинфейнизма» (идеи, методика деятельности и практическая работа ирландской Шин Фейн в ту пору особо тщательно изучались украинскими революционерами). Впрочем, Бандере в тот момент было только 12 лет – его время придёт чуть позже.

Евгений Коновалец – Вождь ОУН (официальный титул, которым некоторое время пользовался и Бандера, позже заменив его на более скромный «Провідник») – был талантливым организатором революционной работы, хотя в цинизме ему тоже было сложно отказать. С его благословления террор стал основой деятельности УВО и ОУН. Иногда террористические акты поражают своей нелогичностью. Покушение на маршала Пилсудского во время посещения им Львова – это понятно. Убийство комиссара львовской полиции Чеховского – тоже понятно. Но вот убийство талантливого поэта-«младомузовца», любимого ученика Ивана Франко Сидора Твердохлиба (только за то, что тот выступал за консенсус между поляками и украинцами) – не понятно. Убийство одного из защитников украинских интересов в польском парламенте, сенатора Тадеуша Голуфко – не понятно. А были ещё и подготовка покушения на митрополита Андрея Шептицкого и на одного из виднейших деятелей украинского движения Ивана Крушельницкого!

Степан Бандера воспитывался на легендах о Коновальце. С самим Евгением Михайловичем он был едва знаком – Коновалец жил постоянно за рубежом, преимущественно в Швейцарии и Германии, Бандера же в начале 30-х годов возглавил боевую организацию ОУН непосредственно в Украине. К тому времени между эмиграционным руководством ОУН и «краевой» боевой организацией начал намечаться раскол, расхождения во мнениях. После того, как во время нападения на почту в городе Городок были пойманы и казнены краевики Билас и Данилишин – соратники и практически сверстники Бандеры – ОУН обрела первых «мучеников» и обратила на себя внимание общественности. Сейчас мало кто вспоминает о том, что Билас и Данилишин во имя революции экспроприировали деньги, предназначавшиеся простым рабочим в качестве заработной платы. И большинство украинцев негативно восприняли сам факт нападения на почту. Но уже через год Билас и Данилишин вошли в националистический пантеон. И только Бандера смог потеснить их на второй план.

…О Степан Бандере заговорили только в 1934 году. В пятницу, 15 июня 1934 года, в 15 часов 40 минут министр внутренних дел Польши, 39-летний бригадный генерал и герой Первой мировой войны, а также боёв за независимость Польши Бронислав Перацкий приехал пообедать в фешенебельное кафе «Клюбу Товажискего» почти в центре Варшавы, на улице Фоскаль,3. Генерал был слишком самоуверенным человеком и практически никогда не пользовался охраной. Не привыкший склонять голову перед пулями на фронте, он ничего не боялся и в обычной, повседневной жизни – и это при том, что был любимцем маршала Пилсудского. Более того, судачили, что престарелый маршал хотел видеть Перацкого своим наследником на посту «начальника панствового» (главы государства).

В вестибюле кафе к Перацкому сзади подошёл молодой человек в летнем зелёном плаще и шляпе песочного цвета и трижды выстрелил в генерала, после чего скрылся. Одна из пуль попала в голову. Перацкий скончался в больнице, не приходя в сознание.

Справедливости ради стоит сказать, что украинская и польская историография резко расходятся в оценке Перацкого. В украинской историографии доминирует мнение, что Перацкий был врагом всего украинского и проводил массовые пацификации в украинских сёлах Галичины, сажал в тюрьмы украинских патриотов и бесчинствовал относительно мирного населения. Польская историческая наука указывает, что Перацкий был сторонником украинско-польского сотрудничества – вплоть до превращения украинцев и поляков в единую политическую нацию, поддерживал отношения с митрополитом Андреем Шептицким и всячески защищал равенство украинцев и поляков перед законом, за что снискал славу либерала.

Как было установлено в ходе следствия, террористом оказался 21-летний член Организации Украинских Националистов Григорий Мацейко. Но непосредственными организаторами убийства были руководитель Краевого Провода ОУН, 25-летний Степан Бандера, а также боевики, 24-летний Николай Лебедь и его будущая супруга, 22-летняя Дария Гнаткивская. Григорию Мацейко удалось скрыться и благополучно переехать за океан, в Аргентину. Организаторы убийства предстали перед судом и в ходе двух процессов – Варшавского и Львовского – были приговорены к различным срокам тюремного заключения (Степан Бандера – первоначально к смертной казни, заменённой в последствии пожизненным заключением).

На суде Бандера вёл себя крайне дерзко. Учитывая то, что подробные стенограммы судебного заседания печатались в украинской и польской прессе, имя Бандеры сразу же стало известно широким массам. Это был период славы Бандеры. Кстати, даже советские газеты опубликовали портрет Бандеры с сопутствующим текстом – мол, украинские патриоты борются с польскими оккупантами. Украинский национализм в ту пору ещё не воспринимался как нечто откровенно враждебное – тем более, что ОУН выступала фактором дестабилизации ситуации на территории Польши, а Коновалец в своём умении находить общий язык со всеми нормально общался и с советскими агентами, получая из СССР деньги (а одновременно – и из Германии, Литвы и других государств).

…В 1939 году, в самом начале Второй мировой войны, Бандере удаётся бежать из тюрьмы и переехать в Словакию, в санаторий Пещаны. За время, которое Бандера провёл за решёткой, в ОУН произошли серьёзные изменения. В 1938 году в Роттердаме был убит Коновалец. Его преемником становится ближайший соратник и родственник покойного полковник Андрей Мельник, стоявший на более умеренных революционных позициях, сторонник максимального сближения с Германией. Второй Великий Сбор Украинских Националистов провёл некоторые изменения в системе руководства организацией – на вторые роли был удалён Рико Ярый (правая рука Коновальца), усилили свои позиции такие члены Провода, как Ярослав Барановский и Емельян Сеник.

Бандера сразу же попадает под влияние Рико Ярого – известного интригана, позже подозревавшегося в одновременной работе как на Германию, так и на СССР. Именно Ярый (полуавстриец с еврейскими корнями). Именно Ярый в Пещанах осуществляет промывку мозгов Бандеры и его товарищей – Шухевича, Климишина, Лебедя и других. К этой группе присоединяется член Провода Ярослав Стецько, ещё пару месяцев назад писавший восторженные оды в честь Андрея Мельника.

Андрей Мельник

Бандера встретился с Мельником. Как свидетельствуют документы, Мельник предложил Бандере пост своего заместителя. Бандера обещал подумать, но внезапно предъявляет Мельнику ультиматум относительно необходимости усиления революционной борьбы и устранения из окружения Бандеры Барановского и Сеника. Последний был неформальным «канцлером» ОУН, Мельник планировал, что именно Сеник станет премьером независимой Украины и именно его кандидатуру подал в сентябре 1939 года Канарису. Что касается Барановского – то у Бандеры были свои претензии к этому молодому и талантливому организатору революционной работы. Формальные претензии сводились к тому, что старший Брат Барановского сотрудничал с польской полицией. Позже семья Барановских публично отреклась от старшего сына. Но реальные претензии сводились к тому, что Барановский был женат на Анне Чемеринской, руки которой безуспешно добивался Бандера. Огласку получила история пощёчины, которую Чемеринская отвесила Бандере…

Не останавливаясь ни перед чем, Бандера публикует данные, свидетельствующие о работе Ярослава Барановского на польскую полицию. Позже оказалось, что эти документы – фальшивка.

Кость Бондаренко

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Источник: http://lb.com.ua

256