2020 год стал переломным для правительств стран, независимо от их уровня развития, с позиций оценки существующих возможностей для маневра и стратегий на будущее. Экономическая взаимозависимость как один из едва ли не самых главных проявлений глобализации всегда характеризовалась наличием каналов так называемого инфицирования. И если люди рискуют подцепить болезнь по меньшей мере тремя способами — воздушно-капельным, воздушно-пылевым или контактным, то страны инфицируются через общие шоки и сходство макроэкономических условий, через внешнеторговый, финансовый, информационный и политический каналы.
«Международные муссоны» — именно так поэтично эксперт МВФ Пол Массон назвал глобальные сдвиги в мировой экономике и, в частности, в экономиках ведущих стран, которые могут вызвать изменения в международных потоках капитала. Ричард Болдуин и Беатрис ди Моро высказались на эту тему еще точнее: поскольку страны G7 обеспечивают 60% мирового спроса и предложения, 65% мирового производства и 41% мирового экспорта, то тогда, когда они чихают, остальной мир обязательно простудится, пишет ZN.UA.
Влияние коронакризиса на экономику все чаще называют коронаномикой или макроэкономическим гриппом, — он не только провоцирует временное падение объемов производства, но и меняет образ жизни мировой экономики
Пандемия COVID-19 является одновременно шоком спроса и предложения, который значительно замедлит совокупные торговые потоки. Кроме того, сбои в производстве, реализации инвестиционных проектов неизбежны из-за искажения международных цепей поставок. Существуют два ключевых канала искажения глобальных цепей поставок: один — производственные шоки, а второй — шоки для торговых потоков из-за нарушения транспорта и логистики. На китайские фабрики влияли не только блокировки и карантины, но и замедление производственных мощностей в других странах из-за дефицита сырья из Китая. Таким образом, глобальный шок в цепи поставок, начиная с производственных шоков прежде всего в Китае, быстро переливается на другие экономики, инфицируя их.
При этом компании из развитых стран не прислушаются к советам своих правительств дистанцироваться от Китая, чтобы снизить риски зависимости цепей производства, и продолжают наращивать свои прямые инвестиции. По официальным данным, в 2020 году они превысят показатели 2019-го, поскольку на конец ноября уже были достигнуты 94% уровня 2019 года. Не только стремление спастись в стране с экономическим ростом и лучшей способностью к восстановлению, которой является Китай, толкает корпорации к такому поведению, но и значительное уменьшение барьеров для инвестиций. Инвестиционный бум происходит даже в условиях ограничений со стороны правительств G7: почти 19 тысяч новых западных компаний разместились в Китае за первые семь месяцев 2020 года.
Автомобильный сектор — среди наиболее активных в привлечении инвестиций: СЕО корпорации Daimler AG заявил в интервью Financial Times, что компания инвестирует 415 млн долл. США в производство грузовиков не в Германии, а в Китае; Tesla открыла там свой первый завод еще в январе 2020-го; Nissan Motor для компенсации потерь от сокращения спроса на других рынках увеличивает свое производство в Китае.
Финансовые группы UBS AG, Daiwa Securities Group и Goldman Sachs Group тоже не отстают — они либо уже профинансировали совместные предприятия в Китае, либо собираются это сделать. Рекордные 214 млрд долл. были вложены в 2020 году иностранными фондами в высокодоходные китайские акции и облигации, несмотря на санкции США. Даже пенсионные фонды продолжат вкладывать свои средства в покупку китайских компаний, несмотря на риск лишиться листинга на американских биржах.
Кроме того, свыше 200 американских производителей, заводы которых размещены в регионе Шанхай, заявили, что не собираются выводить свои производства за пределы Китая, как это рекомендует им правительство, занимающееся вопросом диверсификации цепей поставок. Бесполезными оказались и программы поощрения корпораций к переносу их производственных мощностей из Китая с целью диверсификации рисков, предложенные правительствами Японии, Южной Кореи и Тайваня, — никто из них этим предложением пока не воспользовался. Поэтому сомнительно, что произойдет масштабное переселение компаний из страны, экономика которой будет единственной, которая по итогам 2020 года станет больше, чем в его начале.
Влияние финансовых и банковских рисков на глобальную стабильность будет зависеть от трех факторов: масштаба экономических последствий пандемии на глобальном уровне, реакции фискальной и монетарной политик на шоки и регуляторные меры, применяемые для банковского сектора. Взаимосвязанность мировых товарных и финансовых рынков, общественных настроений и макроэкономической действительности усложнит реализацию политических мер. Разработка эффективной политики предполагает целевые программы финансовой помощи, учет вероятности банкротств и обострения кризиса неплатежеспособности, а также поиск источников необходимого финансирования с целью избежать сползания в стагнационную ловушку.
В то же время для Китая 2020 год стал переломным в позитивном смысле. По версии МВФ и ЦРУ (отчет МВФ 2020 World Economic Outlook), впервые в истории КНР обогнала США по показателю ВВП по паритету покупательной способности на 16% (24,2 трлн долл. против 20,8 трлн) и по итогам 2020-го стала единственной в мире страной с ростом ВВП. И именно 2020 год объявлен Китаем началом старта двухэтапного плана, рассчитанного на период до 2050-го. Новая эпоха потребует от Китая новой миссии, новых идей, реализации новой стратегии и начала нового пути. Новая эпоха потребует большой борьбы, осуществления прекрасных проектов, продвижения значительных начинаний и реализации большой мечты.
Китай объявил о фактически начале технологической войны и поставил задачу к 2025 году решить проблему перехода на самодостаточность в индустрии полупроводников — то, что считалось невозможным, ведь на сегодняшний день 47% рынка интегральных схем принадлежит США, тогда как Китаю — всего 5%. После того, как США ограничили поставки интегральных схем, эта, казалось бы, проблема стала драйвером экономического роста. Якорными точками развития интеллектуального производства в Китае были признаны, кроме интегральных схем и других средств проектирования, следующие: специальное оборудование для трехмерной (3D) микрокомплектации и тестирования; развитие мобильной связи 5G, сверхскоростные линии оптической передачи большей емкости, новые интеллектуальные терминалы; операционные системы и средства программного обеспечения в промышленности.
На то, чтобы догнать США в производстве полупроводников, отведено всего пять лет. Сейчас на обоих приходится 52% рынка, а в 2025 году Китай планирует завоевать 26% и столько же оставить за США. При этом, что характерно, 80% прироста Китай направит на внутренний рынок, ставя задачу избавиться от зависимости от своих торговых партнеров. А предотвратить падение цен удастся благодаря сумасшедшему спросу со стороны новых китайских производителей в секторе Industry 4.0.
Для этого в мае 2020 года была провозглашена стратегия так называемой двойной циркуляции. Первая циркуляция — внешняя — ориентирована на международный рынок, тогда как вторая — внутренняя — на внутренний. В свое время глобальный технологический трансфер, обеспечивший адаптацию к национальной специфике хозяйствования промышленных активов из-за рубежа, сопровождался созданием 500 международных инновационных парков и площадок для проведения совместных исследований. По количеству промышленных образцов Китай обогнал США еще в 1990-х годах, и сейчас отрыв между ними стал пятикратным (5,1 млн против 1,1 млн), хотя Америка пока что уверенно удерживает пальму первенства по общему количеству заявок на патенты и торговые марки.
Трансфер технологий, конечно, сопровождается трансфером мозгов, выступающим ключевым фактором научно-технологической гонки в ХХІ веке. Примечательно, что если до 2006 года Китай выступал донором научных мозгов, то уже сейчас по показателю интенсивности привлечения специалистов он в пять раз превосходит США, привлекая ученых из Японии, Франции, Германии, Великобритании и Индии, причем свыше 70% китайских ученых работают за пределами Китая (из них 85% — в США). Так что интеллектуальный капитал для реализации технологического прорыва будет обеспечен.
Консолидация политической и бизнес-элиты способствовала развитию искусственного интеллекта, наноиндустрии, исследований генома человека, квантовой связи, робототехники, новой энергетики, скоростного транспорта, исследований и использования космоса, информационно-кибернетической безопасности. Таким образом, для провозглашенного скачка до 26% мирового рынка полупроводников в 2025 году проблем с соответствующими технологическими разработками нет, вопрос лежит в плоскости масштабирования. Ведь до провозглашенной технологической войны с США задача по разворачиванию производства, требующего масштабных инвестиций, не возникала.
Насколько это реалистично? С начала 2020 года в Китае были построены 48 тысяч предприятий по производству интегральных схем, только за третий квартал — 19 тысяч. Соответствующими микросхемами и нанотехнологиями планируется оборудовать все «нехайтековские» отрасли. Транспорт, энергетика, разумные города будут нашпигованы соответствующими технологиями. И на выходе будут получены принципиально другой транспорт (который будет заряжаться в процессе движения), что потребует меньше инфраструктурных инвестиций, иная энергетика (с передовыми технологиями ее накопления) и новые города, которые будут состоять из компонентов абсолютно самодостаточных электросетей на основе интеграции информационных и коммуникационных технологий (ИКТ) и Интернета вещей (IoЕ решения).
Вместе с тем все эти микросхемы, полупроводники и нанотехнологии, кроме указанных трех направлений (транспорта, энергетики, разумных городов), будут служить становлению так называемого надзорного капитализма, обеспечивая тотальный контроль с целью капитализации наблюдений (за потребителями). Никто не ставит под сомнение тот факт, что Google, Amazon или Facebook иногда знают о нас больше, чем мы сами. Новая социально-экономическая формация, или «капитализм наблюдений», он же «надзорный капитализм», была описана Шошаной Зубофф в книге «Эпоха надзорного капитализма» (англ. Surveillance Capitalism: The Fight for a Human Future at the New Frontier of Power), попавшей в 2019 году в перечень обязательных для прочтения по версии Times. В ней автор критикует «продиктованный рынком переворот, который был скрыт за технологическим троянским конем, аннексировал человеческий опыт и шпионил за ним, а также породил невиданную ранее асимметрию знаний, препятствующую нормальным механизмам защиты демократии». Признаки новой формации Шошана Зубофф отслеживает еще с начала 2000-х годов.
Кстати, ZN.UA не осталось в стороне от обсуждения фильма «Социальная дилемма», который вышел в сентябре 2020 года на Netflix и в котором бывшие сотрудники крупнейших технологических компаний рассказывали о механизмах и алгоритмах, лежащих в основе деятельности соцсетей. Фраза из фильма «Если вы не платите за товар, значит, вы и есть товар» (англ. If you’re not paying for the product, then you are the product) и является квинтэссенцией сущности надзорного капитализма, — на наблюдении за потребителем будет построен весь бизнес, ведь битва в цифровую эру будет идти не за нефть и даже не за редкоземельные металлы, а за внимание юзера или кастомера. Потому что мир уверенно будет двигаться в сторону все большего наполнения нашей жизни его виртуальной составляющей. Будет ли кастомер приобретать реальный или виртуальный автомобиль (а геймеры уже давно втянуты в мир дополненной реальности, где за виртуальные товары нужно рассчитываться реальными деньгами) или же будет «покупать» (выбирать) необходимого кандидата на выборах, — нет разницы.
А пока западные лидеры стараются понять, как выиграть в гонке на выживание в Industry 4.0 и блокировать дальнейшее кризисное инфицирование их экономик, Китай готовится к объявлению новых соревнований, где конкурентная борьба будет вестись за право выпуска и контроля цифровой валюты и за получение статуса первого государства, запустившего в обращение собственную криптовалюту как легитимное платежное средство. Так что какая стратегия реанимационных мер коронаномики окажется выигрышной — регуляторных карантинных ограничений, финансовой вакцинации или технологического допинга, покажет время.